Состояние аффекта.

[ar14]

Бравшим немецкое посольство штурмом в начале девяностых годов посвящается...

.....

- Это я не знаю, что такое состояние аффекта? Только не надо меня смешить! Да если бы не китайская текстильная промышленность, то я бы вообще остался инвалидом!
Вот вам моя история.

В Киев мы приехали ночным поездом.
Был такой славный поезд - «Кировоград-Киев», который действительно шел всю ночь и прибывал в столицу нашей Родины около шести часов утра, на радость таксистам.

Можно было не спешить. Я по опыту знал, что ночующие под посольством уже создали живую очередь, оформили списки, успели перепугаться, порвать списки, написать новые, снова порвать... Уже создавались группировки, плелись интриги, кто-то тайно писал альтернативный список, находя единомышленников из второй-третьей сотни...

Жена заявила, что она совсем не против прогуляться пешком по ночному Киеву, от вокзала до посольства. Мне это было только на руку. Супруга всю дорогу что-то рассказывала, но слушал я ее невнимательно, нужно было спокойно обдумать тактику проникновения в «вагончик».
«На месте разберемся, - рассуждал я,- Может, начну свой собственный список, убежденно повторяя, что стоял здесь еще в прошлую пятницу и только на пять минут отошел в туалет. Или, как в прошлый раз, случай поможет...
.....
Две недели назад я уже сюда приезжал.
Время было выбрано очень неудачно. Посольство только открылось, после двухнедельных рождественских каникул, и толпа перед ним была просто огромная.

Шансы проникнуть вовнутрь даже минимальными назвать было нельзя. Скорее, они были минусовыми. Пропускали по спискам от 11 декабря, и сотрудник посольства строго следил за тем, чтобы никто не влез, ни от 12 декабря, ни из последующих списков.
Я оглядел толпу и задумался. И мысли эти были безрадостными: «Итак, сегодня четвертое января. Получается, чтобы попасть на прием, мне нужно ждать примерно еще три недели. Но проблема даже не в этом! Просто никогда не знаешь, а в какой же день начнут принимать записавшихся 4-го января! Или все эти люди ходят сюда каждый день?»
Можно было смело возвращаться на вокзал, только что мне там делать? Поезд «Киев-Кировоград» тоже ходил исключительно по ночам.

А между тем, формирование очереди продолжалось.
- Кто еще был здесь 11-го января! – выкрикивал сотрудник посольства, по виду, из русских немцев.
- Я! – раздавался голос из толпы.
- Фамилия?
- Шварцман!
- Номер в списке?
- Девяносто второй!
-Проходите!
И счастливый Шварцман, орудуя локтями, пробирался сквозь толпу, под завистливыми взглядами тех, кто был здесь 12-го, 13-го, 14-го декабря, или как я, только что притопавших с вокзала.

- Кто еще? – снова выкрикивал глашатай.
- Я был! – кричал следующий.
-Фамилия?
-Иванов!
- Номер?
- 189-й!
Сотрудник посольства медленно сверялся со списком. Удостоверившись, что некий Иванов действительно был здесь в означенный день и даже отметился под названым номером, он великодушно приглашал того занять место в очереди на прием.

Я толкался в толпе, лихорадочно соображая, что же можно предпринять, при этом не отрывая взгляда от списков. Глашатай стоял на ступеньках, возвышаясь над толпой, в метрах двадцати от меня. Даже с моим стопроцентным зрением там ничего невозможно было рассмотреть. И вдруг…

Это было как чудо. Как в современном кино, когда картинка резко увеличивается, а потом замирает и становится абсолютно четкой. Вот, как пуля, выпущенная в голову главному герою, медленно летит, доходит до размеров танкового снаряда, а потом снова уменьшается. И он даже видит, как она через секунду войдем ему в лоб, прямо по центру.

Точно так же я увидел, как список приближается и… Вот она - моя фамилия! Точно, ошибки быть не может, написана четким каллиграфическим учительским почерком и рядом с ней номер – 165-й!

- Это все? – выкрикнул сотрудник посольства с надеждой.
- Я! Я тоже был здесь! - мне очень хотелось верить, что увиденное было не галлюцинацией.
Глашатай с удивлением посмотрел на меня. (Дело в том, что за два часа стояния я успел ему примелькаться, предпринимая не совсем легальные попытки пробраться вне очереди. Но это к истории отношения не имеет)
- Фамилия? – спросил он с подозрением.
Я назвался.
- Хмм.. Очень распространенная фамилия. – сказал он недоверчиво.
- Ну, знаете, Иванов – тоже не редкая, пусть и не в этом месте, но...
- А номер? – перебил он меня.
- 165-й! – выкрикнул я и замер.
Не знаю, сколько секунд понадобилось ему, чтобы свериться по списку, но они показались мне вечностью.
- Проходите – сказал он, все еще продолжая смотреть на меня с недоверием.
Соседи по толпе глядели на меня с завистью, точно так же, как двадцать минут назад на Шварцмана и Иванова.

- Все, на сегодня прием окончен! - выкрикнул посольский зазывала, и скрылся за дверьми.
А я стал в очередь, втиснувшись как раз между Шварцманом и Ивановым, все еще не веря, что такое бывает.

Пользуясь случаем, хочу извиниться перед тем неизвестным Рабиновичем, который занес себя в список 11 декабря 1993-го года у немецкого посольства в Киеве. Надеюсь, что у Вас все хорошо.
А еще хочу поблагодарить за то, что Вас не было там морозным утром 4-го января...
.................

Но я отвлекся. Перенесемся теперь снова на две недели вперед.
Итак, середина января 1994-го года.
Тот день выдался на редкость морозным. Жена продолжала рассказывать о предстоящей сессии, а я строил наполеоновские планы.
- Ничего, разберемся на месте, – неожиданно произнес я вслух.
- Что? – удивилась супруга.
В отличие от меня, она не задумывалась о том, каким образом надо будет брать посольство штурмом.
Мы были только месяц женаты, и эта поездка в Киев представлялась ей чуть ли не первым нашим свадебным путешествием.
.......

Стоп, кажется, вступление слишком затянулось.
Так что о китайской текстильной промышленности и о состоянии аффекта – в следующем номере.)

Продолжение следует...